Саамская сказка

авным -давно была на севере страна, где не светило солнце. И луна не светила. Совсем темная была страна. Только звезды виднелись в черном небе. Но от звезд какой свет? Почти никакого. Одно мерцание...
Черное небо висело над страной, и так было темно, что люди различали друг друга по голосам. И огня не знали люди Темной страны. Жили они в вежах из дерна и прутьев, утепляли эти жилища как могли - землю насыпали, мхом утыкали... Но все равно дрожали от холода, потому что в Темной стране всегда дул лютый ветер с холодного моря, глухо закрытого льдом. Худо было людям в Темной стране. Совсем худо. И была в Темной стране высокая круглая гора.
Полнеба закрывала круглая гора, никто никогда не видел, какие звезды светят по ту сторону круглой горы...
А у подножия горы стоял длинный и высокий черный забор.
Такой длинный и такой высокий, что никто не мог его обойти. И никто не мог перелезть через этот забор, чтобы увидеть, что там.
Знали вежники только: стоит за забором большой дом из черных бревен, обитый для тепла оленьими шкурами.
И живут в том доме семьдесят черных братьев.
И пасутся за высоким забором сто тысяч оленей. И теплы шкуры оленей, и горяча их кровь, и вкусно их мясо...
Но вежники только слыхали про все это - не было у них самих ни оленей, ни домов, и ели они только рыбу, которую вытаскивали из-под черного льда. Так жили люди в Темной стране тысячу лет. И еще тысячу. И еще тысячу лет, и еще...
И не думал никто из вежников, что можно жить как-то иначе.
Но однажды случилось: увидели вежники - едет вдоль высокого черного забора старик на олене. На белом олене, на чудесном олене.
Олень был такой красивый и такой белый, что от него исходило тихое сияние. И в этом сиянии увидели вежники лицо старика, простое и мудрое лицо старого человека, который много жил, много видел, никому не завидует и хочет оставить людям добрую память о себе.
Здравствуйте, люди! - сказал старик и остановил оленя.
-Какая глухая тьма в вашей стране, - сказал старик, и люди увидели его длинную седую бороду, почти до колен.
- Неужели вы, вежники, никогда не видели солнца? - спросил старик.
Но никто ему не ответил, никто не понял, о чем он спрашивает.
Вежники не знали солнца. И луны не знали.
Знали только звезды - тусклые светлячки в черном небе.
- Да, - сказал старик, - я вижу, вы не знаете солнца... А солнце-это большая радость и большое тепло. И живет солнце по ту сторону круглой горы, за высоким забором. На самом быстром олене долго ехать, чтобы увидеть солнце. А пешком вдоль высокого забора до солнца никогда не дойти, для этого мало жизни человеческой...
Слушали вежники старика и молча дивились: что же это за штука такая - солнце, которое сразу и большая радость, и большое тепло?..
Услышали старика и черные братья. Услышали - и вдруг закричали:
- Глупые вы, вежники! Глупые и темные! Разве может быть что-то такое, что сразу и радость и тепло? Разве может быть что-нибудь такое, чего бы мы не знали? Приехал на белом олене старый обманщик и рассказывает вам сказки, словно маленьким детям! Побьем его и прогоним! Нет на земле цвета лучше черного!.. Побьем старика и прогоним! Побьем! И прогоним! Побьем! И прогоним!
Задумались вежники. Разве за сказку бьют? А семьдесят черных братьев уже пошли на старика, уже окружили его вместе с оленем.
Покачал головой мудрый старик, и погасли его глаза, и лицо его потемнело, и потухло сияние от белого оленя.
Сказал старик:
- Трудно поверить в то, чего не видел. Но если есть забор - есть что-то и за забором. Если есть гора - есть земля и за горой. Если есть светлячки-звезды - может быть и такая большая звезда, яркая как сто тысяч звезд сразу, теплая и радостная... И есть на земле много разных красок, не одна черная. А черный цвет - это цвет большой неправды, цвет обмана и злой силы. Я ухожу. И покажусь теперь только тому, кто поверит в солнце.
Черные братья протянули руки, чтобы схватить старика, но белый олень ударил копытом, расступилась земля - и исчез олень, и старик исчез.
Разошлись люди по своим вежам, по своим делам. А черные братья ушли в свой большой дом, за высокий забор. И все стали жить, как жили.
И только один юноша не мог больше жить по-старому. Запомнил он слова старого человека о неведомом солнце, которое дает сразу и тепло и радость.
Пошел юноша к темным озерам, туда, где растет ягель - олений мох. Посмотрел он на черное небо, посмотрел он на черную воду, посмотрел он на черную землю и сказал:
- Как бы хорошо, если бы не все черное! Так хочется поверить в солнце! Так хочется увидеть солнце! Но пропал старик, обидели старика. И белый его олень пропал. Как теперь я найду их, в такой тьме?..
Только юноша сказал эти слова - раскрылся ягель и явился перед юношей чудесный олень. Был он такой белый, что от шкуры его исходило сияние...
- Я здесь, - сказал олень. - Я жду тебя. Садись верхом.
Юноша очень удивился и сел верхом на оленя. И помчались они по мхам и болотам, через черные озера, над черными лесами, над угрюмыми сопками...
Долго ли мчались, коротко ли - остановился чудесный олень.
И видит юноша: перед ним на гранитном камне сидит тот самый старик, седая борода до колен, лицо простое, мудрое, независтливое.
- Здравствуй,- сказал старик.- Спасибо тебе, что поверил ты в солнце. Среди самого темного народа всегда найдется герой. Не может быть народа без героев...
- Спасибо тебе за доброе слово,- сказал юноша. -Но скажи, как мне достать солнце для вежников? Хоть кусочек солнца, которое сразу и тепло и радость...
- Достанешь ты солнце,- сказал старик.- Но чтобы солнце всех согрело и всех обрадовало, нужно, чтобы все люди твоего племени поверили в солнце. Хоть на волосок, но поверили бы. Только тогда солнце дастся тебе в руки. Только тогда согреет всех.
- Хорошо,- сказал юноша, сел на оленя и вернулся обратно в свою Темную страну.
Приехал, рассказал, как было. И попросил у каждого по волоску.
Задумались вежники, но дали юноше по волоску, каждый дал по волоску, целый ворох набрался. Только черные братья не дали ни волоса. Но у черных братьев юноша и не просил
ничего.
Начал юноша плести из волосков шкатулку. Трудная это была работа. Семьдесят дней и семьдесят ночей плел он шкатулку. Но это только так говорится - семьдесят дней. Потому что в Темной стране дни были похожи на ночи, а ночи - на дни. Не было разницы между днем и ночью - одинаково темно. А в темноте, на ощупь, сплести прочную шкатулку - непростое дело.
Но юноша крепче всех поверил в солнце -и он сплел шкатулку.
И вышел он снова к озеру, на берегу которого рос высокий ягель, олений мох. Посмотрел на черное небо и сказал:
- Готова моя шкатулка. Семьдесят дней и семьдесят ночей в глубокой тьме плел я ее. И вера многих людей вошла в меня через эти волоски, через глаза мои и через пальцы. Теперь я готов достать солнце для вежников.
Только он это сказал - раскрылся ягель, олений мох, и явился перед юношей белый олень.
- Садись,- сказал олень.- Садись на меня верхом.
И снова помчались они по черным мхам, над черными озерами, над черными лесами и черными болотами.
Долго мчались, так долго, что юноша счет времени потерял.
И вдруг вспыхнул вдали густой красный свет.
Видит юноша: на самом краю земли стоит огромное красное солнце. Стоит, переливается, жаром пышет, глаза слепит.
- Стой,-сказал юноша белому оленю.- Стой, погоди, глазам больно, дай привыкнуть.
Остановился олень и говорит юноше:
- Посмотри, какое солнце огромное, какое яркое, какое горячее! Такое солнце одному никак не унести. Мы с тобой отколем кусочек, покажем людям в Темной стране. Понравится им кусочек солнца-пусть сами приедут и возьмут остальное. А не понравится - придется вернуть на место и кусочек.
- Понравится!-сказал юноша. -Не может солнце вежникам не понравиться, не может такого быть! Едем скорей, глаза привыкли, рукам пора дело делать - скорей!
- Раскрой свою шкатулку,- говорит олень,- и держись покрепче за меня.
Раскрыл юноша шкатулку - и понеслись они прямо на солнце. На полном скаку ударил олень своими рогами по солнцу, отскочил от солнца кусочек и упал прямо в шкатулку. Юноша сразу крышку шкатулки захлопнул, а чудесный олень помчался обратно.
Достигли они Темной страны, слез юноша с оленя и низко поклонился ему. А олень ударил копытом - и пропал.
Стоит юноша среди своих людей, среди вежников, и говорит:
- Все вы дали мне по волоску. Сплел я шкатулку и привез вам кусочек солнца. Совсем маленький кусочек. Давайте выпустим его, пусть он осветит наше небо и нашу землю. И если частица солнца придется вам по душе - я знаю, как достать остальное солнце. Оно много больше, мне одному не под силу, нужно всем взяться.
Только он сказал эти слова, прибежали с круглой горы из-за высокого забора семьдесят черных братьев. Бегут, руками машут, кричат во все горло:
- Не смей выпускать! Высохнут наши озера! Железо в земле расплавится и зальет наши дома! Сам ты ослепнешь, и все мы сгорим!
Отвечает им юноша:
- Не высохнут озера, и не расплавится железо. Видел я солнце, видел я землю вокруг настоящего солнца. Прекрасна та земля, нет ничего красивее! Потому что солнце не терпит черного цвета!
Обступили черные братья юношу со всех сторон, хотят вырвать шкатулку. Но тут вежники заступились за своего.
- Нет,-сказали они, - не дадим вам шкатулку. Она из нашей веры сплетена, она из нашей надежды. И если он привез частицу солнца, пусть покажет всем!
Но черные братья схватили юношу и потащили его к черному болоту, чтобы утопить вместе со шкатулкой. Видят вежники - плохо дело, не помогают слова. Подняли они с земли камни и кинулись на черных братьев. Началась битва, и поднялся черный ветер, настоящая черная буря.
И вдруг раскрылась шкатулка. И кусочек солнца вылетел из нее. Ветер подхватил и поднял маленькое солнце над черной землей.
Сначала тусклой звездочкой замерцало солнышко над людьми. Потом ветер начал раздувать
его, как раздувает угли в костре.
И солнышко засветилось, все ярче, все ярче, и красным светом вспыхнуло небо. Озарились болота, озарились озера, и ягель на берегу, олений мох, засветился...
Смотрят вежники: вода в озерах стала голубой, мхи окрасились в желтый цвет, в розовый, в зеленый... И даже камни стали разноцветными. Никогда не думали вежники, что так красива их Темная страна.
А черные братья стали еще чернее, совсем как мокрые уголья. Потом вспыхнули жарким пламенем и сгорели без остатка. И ветер развеял пепел. Потому что тот, кто не верит в солнце, не сможет выдержать света его и тепла. Кому солнце не в радость - тому оно на беду.
- Спасибо тебе! - закричали вежники юноше.- Спасибо тебе! Научи нас, как добыть все солнце! Научи!
- Идите туда, где жили черные братья,- сказал юноша. - Идите и сломайте высокий забор. И возьмите сто тысяч оленей. И тогда мы все вместе поедем и добудем солнце. Вежники так и сделали.
Сломали высокий забор, взяли оленей и поехали туда, куда указывал юноша.
Долго ехали, и показалось вдали огромное красное солнце. Слезли вежники с оленей и низко поклонились солнцу.
Юноша сказал:
- А теперь поставьте оленей большим кругом, головами в одну сторону.
Вежники так и сделали.
И вдруг расступилась земля, и появился чудесный белый олень, тот самый, на котором когда-то приезжал в Темную страну мудрый старик.
Чудесный олень тронул солнце рогом, оно качнулось, приподнялось и плавно легло на рога всех оленей. И сто тысяч оленей бережно понесли солнце в Темную страну.
И они донесли солнце в целости и сохранности, и Темная страна перестала быть темной: поднялись навстречу солнцу цветы и травы, потянулись в небо деревья.
И люди в тундре научились улыбаться друг другу, детям и солнцу.
С тех пор и светит над тундрой солнце.
И тысяча лет прошла с тех пор, а потом еще тысяча и еще...
Другие люди живут в тундре, и они совсем не знают, как это может быть сплошная тьма, когда день не отличить от ночи. Но память о смелом юноше, который поверил в солнце, - память до сих пор живет и никогда не умрет, она вечна. Как вечно само солнце - Большая Радость и Большое Тепло.

http://www.sunmuseum.ru/sun.php?f=tales&p=tales1

Культ солнца был широко распространен в религиях земледельческих народов всей Америки, будучи тесно связанным с обрядами плодородия. С переселением же земледельческих племен в степи и переходом их к верховой охоте и к коневодству этот культ претерпел глубокие изменения, переплетаясь с верованиями и ритуалом промысловых культов.

Учитывая значение бизонов в жизни степных индейцев, не удивительно, что наиболее яркой чертой их религиозной жизни было возникновение синкретического культа, в котором сливались почитание солнца и бизона. Яркий пример этого дают тетоны, по представлениям которых бизоны — это “люди солнца”, хозяин бизонов — это и друг солнца и нечто общее с солнцем (14).

Наиболее ярким проявлением этого синкретического культа была сложная обрядность важнейшего в обществе степных кочевников летнего празднества, получившего название “пляски солнца”. Эта пляска приобрела значение не только главного общеплеменного, но и межплеменного летнего празднества у всех племен американских степей независимо от их прошлой предыдущей истории.

Устройство празднества приурочивалось к периоду летнего солнцестояния. Им завершался сезон летней охоты на бизонов. Поэтому в известной мере это был праздник благодарения.

Синкретизм культа солнца и культа бизона ярко проявлялся и во внешнем ритуале празднества. Череп бизона у всех племен занимал в нем важное место. Он устанавливался на алтаре, устраивавшемся в центре храмового сооружения, около “столба солнца”. На голове руководителя празднества также укреплялся череп бизона. Кроу в жертву солнцу приносил белую бизониху. Священная пища во время празднества состояла из бизоньих языков.

О религиозном синкретизме этого празднества говорит и специальный ритуал у дакотов, согласно которому непорочные девушки подходили к священному столбу, прикасались к нему, поднимали правые руки к солнцу и кланялись черепу бизона, положенному около столба (15). У Оглала тетон-дакотов обряды первого дня пляски были непосредственно связаны с культом бизона. Они состояли из шествий, бизоньих плясок и торжественного поедания бизоньего мяса. Моления при этом обращались к солнцу и бизону, к Солнцу-Бизону в их единстве (16). Пляской бизона и завершалось празднество. Пляшущие, имитируя шаг бизонов, двигались вокруг бизоньего черепа, не сводя с его глаз. Исполнители пляски, по представлению Оглала, становились “людьми бизона”, в знак чего им давали по бизоньему хвосту. Люди называли их также “людьми солнца” (17).

Это переплетение культа бизона и солнца проявлялось и у других племен американских степей. Своеобразное осмысление истории этого синкретизма дается в одном из мифов понка, где говорится, что сначала было солнце, отождествлявшееся с очагом. Затем из земли вышел бизон с трубкой, он предложил себя в жертву людям. “Поэтому,— пишет Дж. Дорсей, приводящий этот миф,— простейший алтарь состоит из очага, символизирующего солнце, бизона, и шалфея как символа людей” Шалфей мог служить и символом трав, обеспечение роста которых было жизненно важно для коневодческого хозяйства индейцев. Травы обеспечивали и обилие бизонов.

Ритуал праздника солнца варьировал от племени к племени, но в нем были и общие элементы, такие, как возведение храмового сооружения, установление в нем священного столба — столба солнца”, сооружение в нем алтаря, наличие узла со священными предметами почитания, самоистязания и пляски смотрения на солнце”.

Для устройства праздника у всех племен в центре стойбища возводилось легкое сооружение в форме большого круга из тонких жердей, соединявшихся в верхней части ремнями из сыромятной бизоньей кожи и переплетавшихся ветками. В центре того своеобразного храма устанавливался священный столб, столб солнца”, на вершине которого укреплялся пучок веток, символизировавший гнездо гром-птицы. Около столба или невдалеке от него устраивался алтарь с черепом бизона и священным узлом.

Пляска солнца описывается авторами как ежегодный летний племенной праздник. Однако к середине XIX в. он стал устраиваться не ежегодно, а лишь по обету того или иного индейца. По данным Р. Лоуи, кроу, например, отмечали его через 3— 4 года, так как устройство его было связано с большими расходами. Инициатором праздника становился человек, давший обет. Но участвовало в нем все племя, пляски и обряды исполнялись членами различных обществ. Все участники празднества проходили определенный период поста и очищения паровых банях. Особенно длителен и строг он был для инициатора праздника. У кроу и тетон-дакотов в описаниях праздника, в качестве инициатора его выступал обычно мужчина.

У черноногих же пляска солнца устраивалась по обету общины, даваемому обычно весной. В связи с этим обетом всем охотникам племени объявлялось о необходимости заготовить всем для праздника бизоньи языки. Помощницы давшей обет сушили эти языки и откладывали впрок до празднества.

С момента объявления об обете женщина окружалась специальными табу.

Для праздника выбиралось специальное место, куда перекочевывало все племя. Перемещение его длилось четыре дня и выливалось в своеобразный яркий парад. Индейцы наряжались в свои лучшие одежды и украшения, богато украшали коней. Воины ехали в доспехах со щитами и оружием в руках. Устроительница праздника ехала в женском седле, а заготовленные языки и предметы культа перевозились в волокуше, прикрепленной к ее седлу.

Во время празднества устроительница его считалась священной, на голову ей надевали специальный головной убор, хранящийся остальное время в связанном с пляской солнца священном узле. Содержимое его раскладывали на алтаре. Характерно, что в этом же узле хранилась мотыга, считавшаяся еще более священной, чем головной убор, и свидетельствующая, несомненно, о связи пляски солнца с аграрным культом. В этом же узле хранились также сумки из сыромятной бизоньей шкуры, кожа барсука, пузыри для хранения перьев, игравших важную роль в обрядах всех племен, шкурки белки, ласки. Черноногие приурочивали свой праздник солнца к сезону дозревания рябины и волчьих ягод. Рябиной угощали внутри культового сооружения лучших плясунов. Праздник длился около недели, и после него племя распадалось на общины, которые разъезжались для осенней охоты и выпаса коней (20).

У кроу самым священным предметом в узле пляски солнца была кукла из бизоньей кожи, символизировавшая “лицо солнца”. Наследственный хранитель священного узла с этой куклой был главным организатором праздника.

У всех племен важное значение в обрядности пляски солнца имел своеобразный венок, сплетавшийся у понка из шалфея, а у кроу из ивовых веток. По-видимому, этот венок символизировал солнце, о чем говорит и тот факт, что кроу в центре венка укрепляли куклу — “лицо солнца”. Характерно, что на куклу, как и на тело устроителя обряда, наносились знаки утренней звезды”. Это также, несомненно, указывает на связь пляски солнца с аграрным культом.

Заслуживает внимания выдающаяся роль женщин в пляске солнца. Как уже отмечалось, у черноногих праздник устраивался по обету женщины, которая становилась центральной фигурой священнодействия. Характерно, что мотыга — главная святыня в пляске солнца чернонсгих — была оружием женского труда. У кроу в описаниях Лоуи центральной фигурой праздника был мужчина — устроитель праздника, и руководил обрядом хранитель священного узла, но действовал он непременно в паре с женой.

В заготовке же жердей для “храма” главную роль у кроу играли женщины. Выбиралась верная своему мужу жена, которая должна была сделать зарубку на первом дереве, хотя срубал его после этого гермафродит. Последующие деревья срубали молодые женщины и с помощью своих любимых доставляли их на место (21). Женщины же рубили ветки для стенных переплетов и доставляли их на место, сидя верхом на лошади вдвоем с любовником. У тетон-дакотов подрубленное для священного столба дерево валила женщина (22).

Эта роль женщин в пляске солнца, как и в обрядах, связанных с культом табака, указывает, несомненно, на их место в аграрных культах индейцев до их перехода к кочевому коневодству и охоте.

Что касается объяснения назначения пляски солнца, то здесь исследователи высказывали различные мнения. Р. Лоуи (23), например, интерпретировал пляску солнца кроу как молитву о мести за погибшего в бою сородича. Однако более близко к пониманию сущности этого празднества подошел, на наш взгляд, Дж. Ховард, писавший, что цель праздника — молитва о дожде необходимом для роста посевов и травы для бизонов и коней. Устройство символического гнезда гром-птицы выражало, по его мнению, стремление удержать ее как дающее дождь божество на территории племени. Об этом же говорило и использование водолюбивого дерева ивы для центрального столба (24).

В то же время несомненно, что развитие войны как промысла и культа не могло не сказаться в ритуале этого главного празднества индейцев. И гнездо гром-птицы могло указывать на культ божества войны.

Наряду с общими целями праздника, такими, как моления о дожде, об удачной охоте на бизонов, как праздника благодарения, люди обращались к солнцу с личными просьбами. У дакотов такого рода просители исполняли пляску, во время которой должны были не моргая глядеть на солнце в течение нескольких часов. У многих племен просьбы к солнцу сопровождались самоистязаниями, обычно путем самоподвешивания к столбам храма ремнями, продетыми в отверстия в мышцах или в коже человека. У многих племен соблюдался обряд, символизировавший умерщвление и воскрешение участников обряда. Он, несомненно, корнями своими уходил в магию плодородия, связанную с идеей умирающей и воскрешающей природы, характерную для религии большинства земледельческих народов. У ацтеков культ умирающего и воскрешающего божества был связан с человеческими жертвоприношениями. У кроу же, как отмечалось выше, в жертву солнцу приносилась белая бизониха. На древние истоки пляски солнца как праздника плодородия указывает наличие в нем оргаистических элементов. На время праздника снимались ограничения на половые связи между определенными категориями лиц. Заслуживает внимания запрет военных действий на время праздника солнца.

Исследователей удивляла эта необыкновенная роль солнца в религии степных кочевников — коневодов и охотников. Объяснение этому, несомненно, надо искать, с одной стороны, в земледельческом прошлом ряда степных племен, что позволяет видеть в их пляске солнца форму аграрного культа, принесенного в степи и приспособленного к новым условиям их жизни. В то же время необходимо учитывать слияние культа солнца с культом бизона и гром-птицы и приобретение им нового значения как культа промыслового. У большинства племен праздник солнца служил поводом для обмена подарками, для проявления щедрости богатых людей.

Как отмечают исследователи, команчи не устраивали пляски солнца. У них главным общинным праздником был обряд призыва бизонов. По окончании же охоты команчи устраивали праздник благодарения, центральным моментом которого был обряд совместного поедания языков бизонов (25).

Летний праздник степных племен в какой-то мере напоминает древний ысыах — кумысный праздник якутов (26).

Из книги Аверкиева Ю.П. Индейское кочевое общество XVIII-XIX вв. М., 1970

http://www.upelsinka.com/Russian/religion_am.htm

Доселе Я говорил вам притчами; но наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами, но прямо возвещу вам об Отце
От Иоанна святое благовествование, гл. 16, ст. 25

Здравствуй Солнце
Отец наш Небесный
Здравствуй Солнце
Небесная Мать
Все готово
Для встречи Невесты
Свадьбу новую
Ярым играть
Эль Взоров

       Кому-то может показаться, что понятие Отца Небесного сегодня настолько очевидно и определено, что здесь нет никакой проблемы и не может возникать никаких разночтений. Ведь для любого просвещенного человека Запада астрологическая идентичность понятий Жизнедателя (Творца) и Солнца является аксиомой, равно как аксиоматична сегодня идентичность понятий Солнца и Желтого Предка на Востоке. Однако всякий согласится, что Водолейский Всеобуч пока не коснулся даже обязательного среднего образования даже в такой Водолейской стране, каковой является Россия. «Мода» же на астрологию весьма капризна и переменчива, чему свидетель 20 век.

      Необходимость уточнения сегодня понятия Отца Небесного христианами обусловлена несколькими, по меньшей мере двумя, факторами:

      1. Распространенностью христианского культа. Вот как, например, это оценивает Леонид Зданович в своей книге «Тайны великих пророков.» (М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 2001): «Влияние Иисуса из Назарета (6 г. до н.э. – 30 г.н.э.), прозванного последователями Христом, т.е. Спасителем, на историю человечества настолько очевидно и настолько велико, что мало кого можно было бы сравнить с ним, и авторы осознают, что помещение его в середине списка библейских святых принижает его значение для человечества.

      Не вызывает сомнения, что христианство за всю историю своего существования привлекало к себе гораздо больше последователей, чем любая другая религия.

      Без сомнения, если бы не личность и не моральный подвиг этого человека, человечество не узнало бы Библии, и она так и осталась бы Торой – сборником старинных гимнов и преданий, священных для небольшого, разбросанного по миру народа.» (сс. 41-42.)

      2. Совершенно особенным местом христианства среди всех известных доныне культов вследствие прикровенной связи его с воплощением в человечестве Планетарного Логоса. Этот факт сегодня доступен для ассимиляции самым «дремучим» атеистическим сознанием. И доказывается-показывается этот факт очень просто.

      Среди прочих слов при «расставании» со своими последователями, Иисус Христос говорит следующее:

«7

Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам,

8

и Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде:

9

о грехе, что не веруют в Меня;

10

о правде, что Я иду к Отцу Моему, и уже не увидите Меня;

11

о суде же, что князь мира сего осужден.

12

Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить.

13

Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам.

14

Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам.

15

Все, что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что от Моего возьмет и возвестит вам.

16

Вскоре вы не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня, ибо Я иду к Отцу. »  (От Иоанна святое благовествование, гл. 16)

      В отношении прихода Утешителя Иисус Христос свое обещание сдержал. Этим Утешителем является наш соотечественник Даниил Леонидович Андреев, автор «Розы Мира». Скоро минет 50 лет, как «Он, Дух истины, наставивший нас на всякую истину: ибо не от Себя говорил, но говорил, что услышал, и будущее возвестил нам», ушел в свое «Плаванье к Небесному Кремлю». Однако, похоже, что даже сегодня в России мало кто осознает, свидетелями Духовидца и Вестника какой величины мы были и Откровения какой высоты и чистоты мы восприняли… Очень надеюсь на то, что истинное значение жизни и творчества Даниила Андреева еще будет по достоинству оценено не только русской, но и всей мировой культурой.

В рамках же данного контекста остановлюсь только на описании Даниилом Андреевым будущих Солнечных культов Розы Мира. Даже при самом поверхностном знакомстве с описанием перспективного видения богослужения Розы Мира совершенно понятно, насколько богаче и утонченнее станут понятия и Отца Небесного, и Солнца, по сравнению со всем нам известным. (На основе именно таких «картинок» формируются жизненные стратегии и отдельных личностей, и целых народов, и всего человечества.)

      Для нашего же повествования важно подчеркнуть вот какой момент. И в более развитом и разработанном варианте христианского богослужения будущего ассоциация Отца Небесного (в самом возвышенном и отвлеченном-абстрактном аспекте) и Солнца (в самом что ни на есть грубо-материалистическом физическом аспекте) никуда не девается. И, более того, даже усиливается и многогранно подчеркивается. Синхронизация всех жизнепроявлений всех земных царств Эпохи Водолея по Солнечным Часам (со всеми вытекающими отсюда качествами явности-понятности-прозрачности-доступности…) – вот основной критерий, на который все мы способны опираться при определении правильности движения в «светлое будущее», движения к богочеловечеству.

      В заключение несколько слов о Русском Солнце.

      Русское Солнце (существительное среднего рода) – сущность (существо) двуполая (гермафродитическая, андрогинная). Вообще диву даешься, как много важнейших мировоззренческих понятий обозначено в русском языке существительными среднего рода: пространство, время, движение, целое, дитя… Средний род может указывать на неопределенность (ни то ни се) и на универсальность (и то и се) понятия. В любом случае в понятиях, обозначаемых существительными среднего рода, акцент с отцовского (мужского) и материнского (женского) начала снимается и, наоборот, усиливается акцент на объединенность усилий отца и матери в процессе со-творения нового. Двуполость (гермафродитизм) означает равнозначность и равноценность отцовского и материнского начала в процессе творения (недаром одним из герметических обозначений Творца являлось наименование Его Гермафродитом). Двуполость снимает напряжение любой дихотомии (поляризации) по половому признаку (мужское и женское начала) и гармонизирует их в новом синтезе (Дитя). Двуполость «уравнивает в правах» самую непримиримую половую (половинок) оппозицию: активность и пассивность, наружное и внутреннее, правое и левое, верх и низ, явное (светлое, ярое) и скрытое (темное)… Синтез (дитя) не отменяет и не уничтожает ни тезис (отца) ни антитезис (мать). Он (синтез) только потому (до тех пор пока) и существует, что (пока) существуют его «родители». На любом уровне (включая ментальный) синтез (триполь) не исключает, а переупорядочивает (переоформляет) диполь (диполи), выходя сам и выводя «предков» на новые уровни бытия и смысла.

      В свете всего, только что сказанного, предлагаю следующее объяснение «русского солнца»:

      СоЛнЦе = Совокупность (союз, объединение, совместные усилия, сумма, + …) Матери (ЛоНо) и ОтЦа.

      Вспомним торжественную службу Солнцу Мира Розы Мира в аспекте «Отчего Лона, из которого изошло телесное существо всей Земли и всего земного».

      Вот так, примерно, «Гермафродит дает Потомство (Дитя)» (встречается у Мишеля Нострадамуса) – и «потомство» и «дитя» в русском языке также среднего рода (настоящий Большой Человек Эпохи Водолея).

Leo Sharq

http://www.leosharq.ru/ZaDuRa/ZaDuRa.htm#ob_otze